ВВЕДЕНИЕ

Я не считаю нашу сш-1 «самой лучшей» и «любимой», как часто пишут на сайтах. Судя по слабой активности выпускников на сайте, даже реальную любовь к школе сохранили немногие. Поясню.

Соотношение зарегистрированных на сайте выпускников и общего их числа до 1983 г. составляет около 0.1%. Положим, часть — умерла, часть старается забыть русские корни в новом отечестве, часть не пользуется компьютером и все испытывают пресс пропаганды, направленной на атомизацию общества… Всё равно мало.

«Лучшие преподаватели», «лучшее оборудование кабинетов», «лучшие возможности обучения», «лучшие программы»… Не согласен. Возможно, лучшими годами школы были — дальстроевские (до 1953 г.), когда школа была одна на весь город. В 1951 г. появилась вторая (кому-то пришло в голову сделать её с национальным украинским уклоном), в 1952 их уже было 7, а в 1961 — 17.

Судя по фотографиям, состав учителей школы долгое время после 1937 г. не был сильным. Конечно, через Нагаево прошли под конвоем специалисты хорошего уровня. Из них можно было бы отобрать таких учителей… Но кто бы дал зк работу в советской школе? Советский учитель, кроме работы по специальности, был пропагандистом и цензором режима. Обычный удел зк из интеллигентов — тачка, лопата и смерть через полгода каторжного труда. Судя по сводке из современных почищенных архивов, смертность зк была около 10 %, но рассказы Шаламова говорят другое.

Правда, бывшая зк и бывшая номенклатурная Гинсбург преподавала в вечерней сш и в сш-1 русский и литературу, но была ли она хорошей учительницей? Судя по её злобному описанию учеников, нет. Она и сама не получила нормального образования. Закончила факультет общественных наук, специальность — история, преподавала историю ВКПб, затем  — долгие годы работы не по специальности и, вдруг, — русский и литература?? В Магадане после освобождения лагерей была безработица и учителей, способных преподавать русский и литературу, полагаю, было много. Как удалось Гинсбург получить место в сш-1, да ещё не по специальности, — загадка. Без У.Д. Ронис здесь явно не обошлось.

Директора сш-1 в среднем менялись каждые 4 года, преподаватели здесь также долго не задерживались. Вначале (при Сталине расходы на образование составляли 13%) мужчины-преподаватели преобладали. При Хрущёве (расходы упали до 6% бюджета) дамы стали большинством среди учителей, а зарплата учителей стала ниже средней. Бедность учителей стала постоянной. Про нынешнюю нищету (1% бюджета на образование) наших учителей я говорить не буду. Американские зарплаты учителей выше советских были в десятки раз.

При Хрущёве Минобр с АПН, районо и 14 категорий ставок начали душить индивидуальность учителей и образование стало «средним» почти везде (кроме деревень). Даже самый талантливый учитель должен был учить по методикам и методичкам, а неоправданно большие (25-30) классы не позволяли донести до каждого его знания.

Магадан в 1965-1967 гг, как я его помню, — убогое, непригодное для жизни место (Колыма — ещё хуже). зима — ветреная, морозная и длинная. Лето — короткое, море — некупальное, фрукты не растут, музеев и театров для самообразования нет (или почти нет). Хотя, театр оперетты и не был плохим, но его утверждаемый репертуар был не новым и неинтересным. Преобладала оперетта.

Нет, учиться в школе лучше было бы в Москве, Киеве, Ленинграде, Ялте. В крайнем случае, в Севастополе, Калининграде или во Владивостоке.

ДОРОГА К ШКОЛЕ

Поступил я в СШ-1 в 8А в 1964, проживая на 23 км. Значит, 23 км должен был ежедневно проезжать на автобусе в аэропорт (регулярное сообщение заканчивалось на Дукче и часто приходилось добираться на попутках). 23 км — известен своей закрытой больницей — кажется для умалишённых. Вероятно, это было сделано, чтобы охраной удалить людей от места (многочисленные бараки) бывшего большого лагеря. Солнечная долина — место зимнего отдыха магаданцев (до строительства канатки в черте города) располагалось дальше, примерно на 32 км.

Помнится по дороге на 23 км мы проезжали обычно Инвалидку (также бывший лагерь), морской полк (примерно 9 км.), Дукчу (тогда птицесовхоз) и поворот на Олу (примерно 14 км). Я часто доезжал до поворота (движение на Олу было более регулярным, чем в аэропорт, но менее, чем до Дукчи), а потом шёл пешком.

Лишь через год мы переселились в пригородный совхоз (это — по дороге на Новую Весёлую, там где кончались многоэтажки). Автобус на Новую Весёлую (имя надо будет объяснить) ходил регулярно. Запомнилось мне только, что по этой дороге в лагерь (где-то на этой дороге был концлагерь для краткосрочников) ходили открытые грузовики с 2 автоматчиками и заключёнными (все — спиной к кабине). Вероятно, з/к работали где-то в городе.

Ожидая автобус, я часто грелся в близком универмаге. В дороге видел много интересного. Например, в холодном автобусе (в аэропорт) у универмага сидел мужчина в костюме. Когда любопытные взгляды укутанных пассажиров его достали, он встал и сказал примерно так: я через сутки буду купаться в море под тёплым солнышком, а вы так и будете мёрзнуть здесь.

Помнится тогда я впервые задумался о причинах недоброжелательности и разобщения наших людей. Это — страшная вещь, как ржавчина в человеческих отношениях. Однако магаданцы были много доброжелательнее людей на материке. Мимо лежащего человека никто бы не прошёл. Второй толчок к мыслям о разобщении я получил позднее. После 9 класса я решил поехать в гости к дядьям. А жили они в Приморье — пос. Авангард Сучанского района. Туда и обратно — через Находку — пароходом. Трофейный «Можайский» сохранял немецкий комфорт. На обратном пути ко мне обратился молодой человек — не помогу ли я ему (как оказалось, он меня запомнил — он тоже был из СШ-1). Он возвращался после неудачной попытки поступления в институт во Владивостоке. Деньги у него кончились и он купил лишь палубный билет (без места и без еды). Из 5 дней плавания я его кормил в ресторане и мы по очереди спали на моей койке (каюта 2 класса). А когда у меня кончились деньги, он тут же исчез и нашёл новых друзей. Мне пробыть без еды 1 день было не трудно, да и сосед по каюте подкормил. Но благодаря этому я уточнил понятия об одношкольниках.

Я никогда сразу после школы не отправлялся сразу домой и обычно много времени проводил в библиотеке (а потом — и в спортклубе). На площади стоял Дворец профсоюзов с прекрасным читальным залом. Ходил я в секцию вольной борьбы (потому не мог купить соответствующую рубашку — так велик был объём шеи).

Был у меня и друг, с которым сидел 3 года за одной партой, к которому я часто заходил. Мама Саши Грязнова (Любовь Ильинична) работала учителем начальных классов в СШ-1. Общение с другом было всегда приятным. Он потом учился в РИИГА, но бросил и потом работал где-то в Горьком. И на контакты не выходит до сих пор.

На площади напротив школы был театр. Мамы одной нашей ученицы (Пименовой) и одного ученика (Кислицин) там работали. Я часто посещал оперетты и потом мог сравнить это устарелое зрелище там и в театрах Москвы, Хабаровска и Ленинграда. Магаданская оперетта была лучше — люди здесь старались больше и надуманные сюжеты оперетт от этого становились более терпимыми. Сейчас в таких театрах больше внимания уделяют пению. А в магаданском (тогда) — и игре тоже. Местные артисты в этом были более профессиональны.

Вход в школу был 2 пролётами, с площадкой. На площадке мы, помнится, часто гоняли ногами шайбу. Справа от входа была раздевалка, потом — лестница на второй этаж и  — сразу — учительская и комната завуча. В конце коридора слева — библиотека, справа — туалет и лестница на третий этаж. На третьем этаже в закутке и была комната 10А. В то время была кабинетная система и мы непрерывно переходили из кабинета в кабинет. Запомнился только кабинет физики с документальными фильмами и лейденской банкой.

МЫСЛИ О ШКОЛЕ

После смены многих коллективов и друзей, школа (школьные коллектив и друзья) для меня — лишь часть из них. Сразу после школы привязанность к школе была больше. Но постепенно она совсем исчезла и только недавно (после появления сайта школы) возродилась. но лишь немного. Этому, как мне кажется, есть объективные причины.

УЧИТЕЛЯ

Почти все учителя для меня были одинаковы по степени профессионализма и отношения к ученикам. Таких, кто ненавидел бы или бил учеников, я не помню.

Судя по некоторым признакам, все они читали специальные журналы (типа математика в школе) и действовали строго по методичкам т.н. районо под присмотром т.н.завучей. По-моему у учителей не было и прозвищ. Учеников учителя звали по фамилии.

Директора (тогда — Бажанова) и завуча (тогда — Пономаренко) не помню. Классной дамой была учительница математики (алгебры и геометрии), жена военного, в очках, которые она часто поправляла, играя бровями. Зинаида Филипповна Ефимова.

Часто вспоминаемую на сайте Галину Васильевну Хорошилову (химия) помню только по фамилии. Но данные ею знания были основательными. Помню учительницу младших классов — Пенкину — крепкая была дама.

Учителя по физике я запомнил после долгого доверительного разговора на выпускном вечере. Кундик Валерий Петрович.

Бровкин Яков Иванович (черчение) — помнится как добрый и знающий. Его черчение было лёгким и приятным предметом, а полученные знания — основательными. Вообще, доброта — редкое качество человека. И среди учителей, естественно, нечастое.

Помнится эмоциональная учительница русского языка и литературы Барышникова. И к тем урокам прилагались ужасные учебники по литературе («образ леса в произведении Толстого „Война и Мир“»). Кисть её руки была искалечена. Он закончила сш-1 в 1956 г. Учитель физкультуры Барышников, вероятно, был её братом. Или мужем?

МОИ ОДНОКЛАССНИКИ, КАК Я ИХ ВСПОМНИЛ В 2000 ГОДУ

Сафьянов Юрий Владимирович.

Новосибирск. Специалист по паразитам рыб. Дома у него стояло много аквариумов большого объёма и было много книг по рыбам. Заочно окончил ДВГУ, работая в магаданском отделении ТИНРО. Его я никогда не забывал и один раз заехал к нему. Но сейчас он совсем отказывается от контакта с одноклассниками.

Грязнов Саша. Сосед по парте и товарищ. Он сейчас в Нижнем Новгороде. И он отказывается от контактов.

Таран Игорь. Он вспоминается как самый красивый и благородный в классе. Судя по сайту, он схватил инсульт и потому не выходит на связь. (Умер год назад)

Немцова Лариса. Самая красивая девочка в 8 классе. Ушла из школы после 8 класса, училась в культучилище в Уссурийске (жаль, что я этого не знал) и работала в Анадыре и Магадане. Светлое воспоминание.

Покрасова, Пименова и Воробьёва — они держались вместе.

Марковцев — один из двух самых способных по математике в классе. Намеревался поступить в институт стали и сплавов.

Кислицин Игорь — самый обаятельный мальчик класса. Кажется, работал в Магадане таксистом. Я его недавно встретил. Он остался обаятельным.

Саша Задерей — лучший ученик по математике. Он вроде поступал в Новосибирский университет. Уже студентом покончил с собой. Лучшие в школе (да и в институте), почему-то не преуспевают в жизни. Что-то неладное в профессиональном отборе.

Хотя медалистов у нас в классе не было, но тупиц — тоже. Каждый отличался в чём-то и все были интересны по своему.

Выбор пути (профессии, направления дальнейшего обучения) в школе совсем не направлялся. Не было и специальных курсов на эту тему (при большом числе ненужных предметов).

Я всю жизнь готовился в авиацию (хотя любил историю) и возврат документов из училища для меня был ударом. ДВГУ и Океанологию избрал случайно (билетов в Москву и Ленинград не было), а плакат привлёк. И, хотя дело своё делаю (полагаю, хорошо, хотя защищать докторскую не буду — планы института не способствуют), интерес к истории и к авиации почему-то не пропал.

На сайте кто-то написал, что не знал о зэковской Колыме. Возможно. Нам внедряли романтическое представление («Алый парус», «Бригантина» — из набора тех инструментов). Полагаю, что эти символы были кем-то утверждены.

Хотя я много читал и держал глаза открытыми, но и я многого не знал. Например, не знал, что в Магадане живёт Козин (а, может быть, и другие «козины») — по радио шли «Бригантина», «Тум-балалайка», «Куба — любовь моя» и т.п.

Жизнь вне школы была другая и к ней в школе не готовили. Я долгое время не мог слагать стихи, плавать, связно сочинять заявления, писать статьи и отчёты, варить борщ. Даже на уроках труда готовили из нас токарей и столяров. А варить шов по стали не учили.

Я не знал национального русского наряда, не знал капитана Касперского, не знал, что в Магадане планомерно — годами — уничтожались архивы УсвитЛага. Историю (по-моему, в чрезмерном объёме) давали больше по Европе и миру, чем по Родине. Может быть, поэтому многие поменяли родину и довольны.

В школе не было ни школьного театра, ни школьного хора. А на Оле — я там проучился 2 четверти — хор был и был хороший — заслуга какого-то тамошнего учителя. Вот его имя заслуживает памяти!

География не учила знанию города и области. Знание городов я пополнял сам, планомерно обходя улицы. Этот метод я использовал потом всегда — и в Калининграде и в Сеуле.

НАПИСАНО ЭТО БЫЛО МНОЙ в 2005 г. Надо бы дополнить.